Я хочу предварить перечисление и описание людей, чаев, и событий, присутствовавших, выпитых и имевших место быть на ОсеньЧае 2006, безапелляционным заявлением.
Наша чайная встреча, проходившая в Латвии с 13 по 15 октября, была лучшей из наших чайных встреч.
Безусловно, мое восторженное отношение к ОсеньЧаю 2006 связано немного с тем фактом, что я опять не принимал никакого участия в подготовке мероприятия. Но очень немного связано. Можно даже сказать «пренебрежимо мало». И субъективно, и объективно латвийское чаепитие было лучшим из всех — при чтении всего последующего текста это следует учитывать ;)
Для нас само перемещение в Латвию не было обременительным — поезд из Пскова уходит ночью, купе в нем традиционно свободные, таможенники приходят пять раз, но вежливы и отзывчивы, в Ригу поезд приходит в какие-то удобные утренние часы (в 9 или в 10, я уж и не помню) — короче говоря, сели, поехали и приехали.
Практически вся ОсеньЧайная компания уже была в сборе, мы поздоровались со старыми знакомыми, познакомились со знакомыми новыми, устроили какую-то погрузку-разгрузку вещей, произвели необходимые валютные операции — и отправились гулять по старой Риге.
Эта часть нашего путешествия у меня совершенно выпала из головы. Я вообще не экскурсионный человек, а с неизбывно подкрадывающимися годами становлюсь все менее и менее экскурсионным — поэтому перемещение по новому для меня городу и рассматривание достопримечательностей мне обычно нравится, но совершенно не запоминается.
Так было и в Риге. Я помню больших чаек, огромного кота, вызывающего смешанные чувства (сначала погладить, а потом дать пинка — или наоборот), памятник бременским музыкантам, узкие улочки, на которых постоянно встречается что-либо необычное, свадебные замки на мостах, обилие сдобы в лавочках и магазинчиках — и постоянные и очень неожиданные чайные сюрпризы.
Самым большим чайным сюрпризом для меня оказался тот факт, что за время нашей очень короткой прогулки мы несколько раз натыкались на чайные — причем весьма симпатичные. По меньшей мере, снаружи. И хотя наши рижские хозяйки (Аня и Рита) в один голос говорили, что в чайных этих нет ничего интересного, сам факт наличия этих чайных весьма и весьма радовал (впоследствии, кстати, оказалось, что чай там продают весьма приличный — те образцы, что мне довелось попробовать, оказались весьма приличными).
Чайный сюрприз поменьше поджидал нас на лотках с разными рукодельными сувенирами — среди варежек и традиционных сувенирных безделушек весьма уютно устроились симпатичные пиалы, немедленно некоторыми из нас закупленные.
Вообще, вся Рига производила немного сюрпризное впечатление. Уже к концу второго часа рижских прогулок я был совершенно уверен, что если задержаться в этом городе надолго, то сюрпризы будут встречаться постоянно, будут очень разнообразными и, большей частью, приятными. Во мне в какой-то момент пробудились даже архетипические чувства советского человека, оказавшегося в заграничном супермаркете. Случилось это в небольшом винном магазинчике, выглядевшем после изможденных акцизными приключениями российских винных прилавков просто сказочно. Мы, конечно, этой сказочностью не преминули воспользоваться, приобретя бутылку малаги и бутылку портвейна и отлично понимая, что осеннему чаепитию такие напитки пойдут только на пользу. Впрочем, портвейн мы купили только потому, что в магазине не оказалось сладкого хереса или сладкой мадеры — но совсем о такой замене не жалели.
Надо сказать, что к моменту посещения нами сказочного винного магазина все остальные ОсеньЧайники разбрелись уже по Риге самыми разными способами и в самых разных направлениях, условившись встретиться в час «Ч» на конспиративной квартире Анны В. Мы прибыли на эту квартиру первыми, немедленно принялись поедать там замечательный хлебный йогурт, и в ходе его поедания выяснили, что прибывшие в Ригу раньше нас товарищи время даром не теряли — еще 12 октября, в четверг, они начали пить чай. И не просто начали пить, а определили своим питием весь дальнейший чайный характер ОсеньЧая.
В четверг вечером коллеги испили Дян Хуна, Гун Тин Пуэра и непальского улуна. И именно пуэры и гималайские чаи (дарджилинги и непальцы) стали на три дня нашей основной чайной темой. Мы их, конечно, разбавляли разными другими чаями — но в меру ;)
Впрочем, в пятницу, в районе обеда, мы этого еще не знали. Мы собрались, погрузились в три автомобиля и отправились на хутор Lielvidzemnieki, планируя по дороге посетить пару приятных мест.
Судя по рассказам основной группы ОсеньЧайников, путешествие в микроавтобусе для них стало событием достаточно запоминающимся — на следующий день, при путешествии к морю, выяснение того, кто у кого будет сидеть на коленях, было достаточно оживленным. Но с подробностями этого путешествия мы не знакомы — пользуясь семейным положением, мы с женой и дочерью перемещались в автомобиле Риты с исключительным комфортом.
Что же касается двух приятных мест, которые мы посетили по дороге на хутор, то это были Белая Дюна и одна приморская пекарня. Белая Дюна — это очень сдержанный и очень красивый участок побережья Рижского залива, с мелким, почти белым песком, соснами и плетеными укреплениями осыпающегося берега. В солнечную погоду (а была именно солнечная погода) там здорово. Когда-то давно, после того, как немного схлынуло увлечение черноморскими курортами и жгучими курортными брюнетами, в моду в Советском тогда еще Союзе вошла балтийская эстетика — не очень жарко, не холодно, море с элементом суровости, протяжные мысли, спокойные люди — вот все это как раз про Белую Дюну. Мы пробыли там недолго, не более часа — и отправились дальше, банально, но приятно умиротворенные.
После Белой Дюны большая часть ОсеньЧайников отправилась прямиком на хутор, а мы, как наиболее мобильные, заехали за пирогами и печенюшками в одну знаменитую в тех краях пекарню. Пирогов и печенюшек в ней оказалось много, все разные, неочевидные (то есть по внешнему виду, например, печенюшки, не всегда можно было определить, что у нее внутри) — и, как позже выяснилось, почти все вкусные.
Раз уж зашла речь о пирогах, я позволю себе сразу небольшой «плач Ярославны». Отдавая должное самым разнообразным чайным лакомствам и признавая их несомненные достоинства, я самым настоящим страданием страдаю без обычных булочек с изюмом: теплых, румяных, с чуть подпеченным изюмом в очевидной корочке и из нормального (а не «скоростного», будь оно неладно!) дрожжевого теста. Ну и без другой аналогичной выпечки. Булочки же, продающиеся в наших магазинах, или несвежие и затянуты в полиэтилен, или выпечены в уродских пекарнях при супермаркетах по какой-то ускоренной технологии: они могут быть свежими и горячими — но при этом будут противоестественно пышными и отвратительными на вкус.
Короче говоря, пекарни на берегу моря я ждал с тайной надеждой на теплые булочки с изюмом. Надежде этой не суждено было сбыться — но я об этом не особенно жалею. Небольшие нереализованные желания (на уровне булочек с изюмом) добавляют жизни остроты, так что пусть остаются нереализованными. А вместо булочек с изюмом в той самой пекарне я познакомился с другой приятной выпечкой: пирогами с творогом, пирогами с персиками, пирожками с мясом, пирожками с сыром и дивными печенюшкми с марципанами, в которых по внешнему их виду марципаны было заподозрить чрезвычайно сложно.
Так вот, закупившись пирогами, мы отправились догонять всю остальную компанию, немного заблудились в ремонтируемых проселочных дорогах, потом разблудились — и приехали на хутор Lielvidzemnieki.
Правильное название этого места — гостевой дом Lielvidzemnieki. Это уточнение, однако, не делает сущность Lielvidzemnieki более понятной, потому что гостевой дом гостевому дому рознь.
Lielvidzemnieki — это классический хутор. Два двора, несколько построек на горизонте — и все. Кругом природа, причем природа очень спокойная — цапля на пруду, расположенном недалеко от гостевого дома, вела себя совершенно по-хозяйски и никак не реагировала на автомобили, а количество маленьких птичек разнообразных видов (главного индикатора «спокойствия природы») в тех краях может привести в восторг любого орнитолога, по этим самым маленьким птичкам специализирующегося.
После написания предыдущего абзаца моя работа над отчетом по ОсеньЧаю остановилась более чем на неделю. Я вдруг обнаружил, что слова, подбираемые мною обычно для описания наших чаепитий, чаепитию латвийскому не особенно подходят. Не передают настроения.
Понимаете, какая штука — все те переживания, которые происходили с нами в Латвии, можно описать очень простыми словами: покой, простор, тишина и даже, если хотите, расслабон. Но эти слова, при их кажущейся ясности, совершенно беспомощны. Они являются даже не верхушкой айсберга латвийского гостеприимства, а едва заметными снежными хлопьями на этом айсберге.
На самом деле и покой, и простор, и тишина, и даже расслабон, с которыми сталкиваешься в Латвии, они совершенно детские. То есть, отдыхая, ты чувствуешь себя так уверенно и надежно, как бывает только в доме у хороших родителей. Все, что хозяева могут сделать для тебя — будет сделано. Все, что ты можешь делать сам, ты получишь возможность делать. Обо всем, чего делать или получить нельзя, тебе будет сказано сразу и спокойно — без оправданий («ну вы понимаете, мы бы всей душой, но никак») и двусмысленностей («вообще-то мы этого не делаем, но раз вы гость, мы можем пойти вам навстречу»). И это открытое и спокойное гостеприимство подкупает сразу — особенно когда понимаешь, что вдобавок к морю, воздуху и комфорту ты получаешь еще и полное отсутствие проблем с организацией собственного отдыха. Самое полное.
Однако, к фактам. В гостевом доме Lielvidzemnieki в нашем распоряжении оказался просторный зал с длинным столом, тяжелыми удобными стульями, камином, музыкой, одной наполовину стеклянной стеной, через которую можно было смотреть вдаль (поля) и вблизь (баня, пруд, несколько деревьев, романтические качели), белым пианино и диваном, от которого герой Евстигнеева из фильма «Зимний вечер в Гаграх», наверное, потерял бы волю и дар речи. Причем зал этот, как и многое другое в этом доме, сделан удивительно — в нем умело и очень приятно переплетены современные и традиционные латвийские строительные и отделочные материалы и предметы интерьера. И из-за этого смешения традиций зал блестяще решал сразу две задачи. Когда нужно было быть функциональным (во время обеда, например), он был исключительно функционален. А когда нужно было развлекать — он развлекал: камином, пианино, невероятным диваном, на котором одинаково удобно было и сидеть, и лежать... И даже слоняясь по этому залу с чашкой чая в руке, можно было время от времени натыкаться на букеты сухих цветов, необычные окошки, странные стены — и постоянно удивляться и радоваться.
Кстати, о чае в чашках. В гостевой дом мы приехали к обеду (о том, что еда в Lielvidzemnieki простая, вкусная и сытная, я даже и говорить не буду — это и так, надеюсь, понятно ;), достаточно быстро его съели и занялись неспешными и несколько неорганизованными чаепитиями. Неспешными — потому что нам некуда было торопиться (два предстоящих чайных дня расслабляли), а неорганизованными — потому что всем хотелось сориентироваться на местности, и часть ОсеньЧайников просто разбежалась по территории хутора.
Первый пуэр (из мандарина) мы выпили непосредственно за обедом. Меня, если честно, очень радовали небольшие чайные чашечки, теряющиеся в основательной столовой посуде — но ни чаю, ни обеду этот «размерный диссонанс» во вред не пошел. Следом за первым пуэром был выпит второй (снова Гун Тин), после которого мы перешли на чаи индийские, выпив два дарджилинга (из которых особенно хотелось бы отметить Darjeeling Risheehat FF 2006 — за очень приятный вкус и нетипичную для дарджилингов стойкость) и ставший уже традиционным для наших выездных чаепитий Harmuty Gold Tips Assam. Который, впрочем, на этот раз был выпит не просто так, а с малагой — еще одним вином, которое вместе с хересом и мадерой можно смело записать в «чайные».
Наша дальнейшая пятничная программа не отличалась особым разнообразием. Мы выпили Дянь Хун Мао Фэна, чтобы избежать обвинений в резком крене в сторону гималайских чаев. А потом этот самый резкий крен в сторону гималайских чаев совершили.
Дарджилинги с плантации Arya (Arya Emerald Darjeeling, Arya Ruby SF 2006 Darjeeling и Arya Ruby Certified organic FF Darjeeling 2006) в какой-то степени определили наш вечер. Сейчас уже сложно сказать, что во что вписывалось на этом чаепитии: дарджилинги в обстановку и настроение, или обстановка и настроение в дарджилинги — но что-то во что-то вписывалось со всей очевидностью.
На этом вечернем чаепитии наш состав, наконец, стал совершенно полным — приехал Артур, привез еще чаю и присоединился к нашей на тот момент уже немного странной компании. Странность эта, наверное, присуща любой сложившейся группе людей — в ней складывается своя мифология, свой специфический юмор, свои привычки и, пожалуй, даже правила.
Ни до какой жесткой регламентации поведения, разговоров и чаев в нашей компании, конечно, дело не дошло и, полагаю, никогда не дойдет. Но одно достаточно четкое правило в ней уже сложилось. Оно очень простое и естественное.
Кто заваривает чай, тот и командир...
Я уже неоднократно говорил, что самое большое чайное удовольствие многие люди испытываю не тогда, когда просто пьют чай, а тогда, когда пьют чай приготовленный для них другими людьми. Когда чай — это сразу чашка на столе, без предварительной процедуры заваривания. Так вот, в нашей компании количество сибаритов, предпочитающий получать чайное удовольствие без предварительных приготовлений, оказалось значительно больше количества героев, способных самоотверженно и без остановки заваривать чай на протяжении двух-трех дней.
Поэтому, всякий раз решая вопрос о том, какой чай заварить, мы одновременно решали и вопрос о том, кто его будет заваривать. И если вдруг находился человек, который произносил магические слова «а давайте я заварю...», то на тот чай, который он собирался заварить, автоматически все были с радостью согласны.
Так вот, я же не очень хорошо помню, кто в тот вечер был командиром, но мы все оказались согласны на дарджилинги и, кажется, ничуть об этом не пожалели. Осень, темнота за окном, стеклянная дверь, за которую постоянно можно было выходить, чтобы эту темноту послушать, приятная музыка в холле и почти полная тишина на улице, камин, белое пианино в углу — все это было очень по-гималайски.
Самым поздним вечером, впрочем, мы перескочили с гималайской темы на китайскую — выпили Юй Луйчику и запили его Пуэрчиком, сваренным на пушкиногорских сливках. Тому были объективные причины — пушкиногорские сливки настоящие, и долго не хранятся.
Так, собственно, и закончился первый день. Спокойно, тихо и приятно.