У долгих пауз, возникающих сейчас между выходами предыдущего и последующего выпусков рассылки, есть две причины. Во-первых, мы немного переехали, быт наш еще не до конца устроен — и даже возможности с толком и с расстановкой пить новые чаи (которые можно было бы потом описывать и запас которых меня очень радует) у нас пока нет. Во-вторых, мне стало сложно много писать. Мысли и идеи, которые приходят мне в голову и которые я полагаю интересными другим людям, редко можно сформулировать более чем в двух предложениях. Чисто по-человечески такая немногословность (или такое скудомыслие) меня искренне радует. Но как плодовитого (в прошлом) замечательного (тоже в прошлом) русского писателя — искренне огорчает. Только длинными вступлениями и спасаюсь.
ЭТИКА И ЭСТЕТИКА
Начало этой недели получились у меня очень интересным и очень контрастным. Весь почти понедельник вместе с коллегами по «Бирюзовому чаю» мы занимались подготовкой и ведением чаепитий на одном небольшом торжестве. Это очень интересная, очень красивая и очень живая работа. Люди перемещаются по залу в фуршетном режиме, беседуют на разные близкие им темы — и на минутку выпадают из этого круговорота, когда оказываются у чайного стола. Краткие приветствия, вежливые вопросы, выбор одного из заваренных чаев, несколько глотков — и в трех случаях из пяти человек просто выпадает из фуршетной реальности и впадает в чайную нереальность. Такому выпадению всегда очень приятно соучаствовать — любой человек, угощавший гостей хорошим чаем, знаком с этим чувством и, наверняка, ценит его.
А почти весь вторник я совершенно спокойно и очень расслабленно просидел в «Чайной высоте». В компании с Павлом Шведовым и Виктором Ениним — и в очень чайных беседах о еде, напитках и другом смысле жизни. В процессе беседования этих бесед мы как-то незаметно выпили много хорошего чаю, употребление которого я усугубил тремя шариками вкусного «высотного» мороженого и разной прочей, не менее вкусной, снедью.
И эти два очень разных дня (понедельник и вторник, ага) навели меня на мысль о том, насколько важно разделять этику чая и эстетику чаепитий. И, соответственно, не перегружать чай дополнительной эстетикой, а чаепития — излишней этикой.
(Это те самые два предложения, которых, на мой взгляд, достаточно для передачи пришедшей в мою голову мысли. Все остальные предложения — плод мучительного многочасового труда. Причем все то время, что я трудился, меня не покидало ощущение, что я пишу полный бред).
Если все очень сильно упрощать, то этика — это наука о том, как правильно, а эстетика — о том, как красиво (в смысле «привлекательно»). И «привлекательно» и «правильно», как вы прекрасно понимаете, это далеко не одно и то же — даже в суждениях и оценках одного конкретного человека.
Если соотносить этику и эстетику (то есть правильность и привлекательность) с чайной культурой, то можно достаточно быстро выявить четкое разделение. Чай является категорией преимущественно этической, а чаепитие является категорией преимущественно эстетической. И, несмотря на то, что чай и чаепитие связаны между собой неразрывно, разную сущность этих категорий понимать категорически важно.
ЧАЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРАВИЛЬНЫМ
Вкусным, ароматным, качественным, честным и адекватным. Вкусность, ароматность и качество, кажется, в дополнительных пояснениях не нуждаются. Адекватность — характеристика более сложная и бывает потребительской и профессиональной. Потребительская адекватность — это осознаваемое потребителем превосходство характеристик потребляемого чая над его ожиданиями. Ну то есть тот чай, которым вы угощаете гостей, в идеале должен быть заметно лучше, чем гости ожидают — но при этом и сам чай, и его качество должны оставаться понятными для этих гостей без дополнительных пояснений. Профессиональная адекватность — это соответствие чая тем условиям, в которых он будет приготавливаться и подаваться. Грубо говоря, самый прекрасный, но капризный в заваривании чай не следует подавать на быстрых массовых дегустациях — даже если пить его там будут сплошь достойные люди.
С честностью теоретически все тоже достаточно просто — о чае нужно знать и сообщать всю правду и не рассказывать о нем никакой неправды. Только вот реализовать эту честность на практике бывает чрезвычайно сложно. Во-первых, потому что конечный продавец чая (от которого потребитель чаще всего и ждет всей правды) чаще всего всей этой правды не знает (а часто и не стремится узнать). Во-вторых, для того, чтобы восполнить информационный пробел и (довольно часто) компенсировать объективные недостатки чая, снижающие его потребительскую ценность, тот же самый конечный продавец чая начитает украшать чай любыми доступными способами. Банальными маркетинговыми приемами (работа с упаковкой, эффективная реклама), работой с формой чая (чаи связанные, чаи подкрашенные и т.п.), специальной предварительной обработки потребителей и т.п. То есть, фактически, не имея возможности предложить потребителю правильный (этичный) чай, занимается повышением его противоестественной привлекательности (эстетизацией).
ЧАЕПИТИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫМ
Зрелищным, убедительным, простым, запоминающимся и основанном на простом принципе: «Чаепитие — это развлечение гостей с помощью чая».
Со зрелищностью и запоминаемостью все опять очень просто — этими характеристиками чаепитие ничуть не отличается от любого другого способа развлечения (и заманивания — в самом хорошем смысле этого слова) людей. Убедительность примерно из той же оперы — участвующий в чаепитии гость должен без постоянных дополнительных подсказок понимать, что ему сейчас хорошо. А простота...
На мой взгляд, чаепитие не должно перегружаться дополнительными смыслами — его базового смысла («развлечение через чай») достаточно за глаза и за уши. Сложные социальные коммуникации, излишняя ритуализация, вычурный этикет (это камушек в викторианский огород, конечно) — все это лишнее и наносное. В чаепитие не нужно вводить дополнительных жестких правил — потому что в нем уже работают правила чая и их (если чай правильный) вполне для чаепития достаточно. Добавочная «этизация» чаепития делает его тяжеловесным и противоестественным. На грани такой противоестественности балансирует японская чайная церемония в ее оторванных от контекста формах. Английское чаепитие перешло эту грань еще сто лет назад. Китайские чайные церемонии в клубном московском формате часто наступали на аналогичные грабли.
А в «Чайной высоте» получилось все хорошо и изящно. Появление там чайного мороженого и других закусок сместило фокус ажиотажного внимания гостей (которое присутствует всегда при посещении кафе или ресторана) с чая на другие вещи. Чай остался просто чаем — хорошим, вкусным и правильным — этичным, короче говоря. И был окружен интересными эстетическими находками. Конструкция «правильный чай в красивом окружении» получилась очень легкой и очень устойчивой.
У нас, в «Бирюзовом чае», тоже все получилось хорошо — только по другой схеме и с другим способом смещения ажиотажного внимания (у нас это чайные лакомства, посуда и гастрономические комбинации на основе чая). В нашей схеме («красивое чаепитие с правильным чаем») немного другие акценты, но баланс между этикой чая и эстетикой чаепитий они держат четко.
Да, это реклама, конечно. «Бирюзового чая» и «Чайной высоты».
P.S. Эффектные зацикливания типа «Истинная красота чая — в его правильности» и «Высшая этика чаепития — в его красоте» банальны и неэффективны, о них и писать нечего.