Далее мы представляем вашему вниманию значительно менее романтическую, но очень интересную статью о русском чаепитии О. Б. Струговой — заведующей отделом дерева Государственного Исторического Музея.
«К «чайным» странам, безусловно, относится и Россия. Недаром французский писатель А. Дюма-отец, автор «Grand Dictionnaire de Cuisine» считал, что «лучший чай пьют в Санкт-Петербурге и в целом по всей России», поскольку чай плохо переносит морские перевозки, а Россия единственная из европейских стран могла ввозить его по суше прямо из Китая. Путь этот, однако, занимал до полугода, что во многом объясняло дороговизну чая.
Несмотря на то, что в России чай распространился в разных социальных слоях достаточно рано, еще в конце XVIII — начале XIX веков он был преимущественно дворянским напитком. Во многом это было связано с новой модой, пришедшей с Запада, и явилось одним из проявлений англомании, охватившей Европу на рубеже XVIII-XIX веков. В эти годы в Западной Европе чай вошел в моду именно в аристократической среде и стал атрибутом красивой, элегантной жизни. В России, однако, в силу устойчивых местных традиций, возникли свои национальные особенности употребления чая и его сервировки. Если до середины XIX века он был распространен преимущественно в дворянской среде, то со второй половины столетия чай становится традиционным купеческим напитком. А с конца XIX века трудно было найти трактир любого достоинства, где бы не подавался чай. К началу XX века он проник практически во все слои населения.
Во второй половине XVIII века чаепитие как составная часть светской жизни породило целую систему сервировки стола, что вызвало к жизни множество специальных предметов, служивших исполнению этого обряда. Самовар, чайник и чайница стали непременными атрибутами специально сервированного чайного стола, который накрывался или в столовой, или — позже, по новой моде, отдельно, в другом помещении — кабинете, гостиной.
Чай пили несколько раз в день. Именно с него день и начинался, будь то дворец в Царском Селе или провинциальная усадьба с ее размеренным и неторопливым бытом. По воспоминаниям приближенных, государь Александр I весной и летом в 7-м часу утра «кушал чай, всегда зеленый, с густыми сливками и поджаренными гренками и белым хлебом». «Кушал чай» он также в 9-м часу вечера.
Подобный распорядок сохранялся и в дворянском быту на протяжении нескольких десятилетий. По воспоминаниям Н.В. Давыдова о Москве пятидесятых и шестидесятых годов XIX столетия, «домашняя жизнь московской интеллигентной семьи, обладающей известным достатком, внешне протекала в строго определенном порядке, который редко нарушался. Рано утром, пока господа почивали, в сенях у «черного хода» или в кухне ставился самовар, а в столовой накрывался стол для утреннего чая. К 8 часам вся младшая часть семьи в сопровождении педагогического персонала обязательно собиралась за чайным столом, и тут происходили пререкания и раздоры из-за права на ручку калача и пенки от сливок. В 9 часов вечера сервировался в столовой чай, затем дети шли спать, а кроме того, часов в 11 подавался чай уже в гостиную или кабинет для взрослых и гостей». Для этих гостей, приходивших в семейные дома «запросто, «на огонек», угощение полагалось самое простое: яблоки, иногда апельсины и домашние сладости, впрочем, фигурировали и конфеты от входившего в моду Эйнема, пряники от Педотти (кондитера с Тверской) и «les quatre mendiants» («четыре нищих») — изюм, чернослив, фисташки и миндаль».