Периодическое написание отчетов по нашим чайным встречам позволило мне выявить интересную (хотя и несколько пессимистическую в данном конкретном случае) закономерность. Состоит она в том, что если мы встречались в Пушкинских Горах, то отчет по такой встрече мне будет написать чрезвычайно сложно. Можно, конечно, попытаться объяснить этот маленький феномен особенной «пушкиногорской расслабляющей аурой» — но следом за таким объяснением придется признать, что действует эта аура на меня одного. Потому что Роман Бондарев, например, написал свой отчет практически за неделю, Ирина Кочетова обработала чайную хронологию (которая легла в основу нижеследующего текста) мероприятия и вовсе за несколько дней — а я целый месяц колупался... Но, в итоге, сам себя поборол.
Дальнейшие текстовое и фотографическое повествования, кстати, почти никак не связаны. Это типа такой художественный прием — два параллельных рассказа разными средствами. Постмодерн, все дела.
Как это часто бывает, чаепития, связанные с очередным СезонЧаем начались задолго до самого мероприятия и достаточно далеко от Шаробык — в поезде, следующем из Москвы в Псков. В этом самом поезде ехала достаточно большая группа леточайников, специально обученных собираться в одном купе несмотря на изначальное размещение в разных вагонах (возможно, существует уже внутренняя железнодорожная директива «О мерах по предотвращению спонтанного или преднамеренного объединения любителей чая в группы во время следования железнодорожным транспортом»). И, как это водится, у них с собой было. И, как это тоже водится, им не хватило. С собой у леточайников был чай и Easy Pot (далее по тексту, если возникнет необходимость, я буду называть этот, ставший уже почти стандартным походным «заваривателем», прибор «Изи Потом» — так удобнее), а не хватило им запасенной горячей воды — и после опустошения термосов в дело пошла вода железнодорожная.
В вагоне были выпиты связанный зелёный, жасминовый чай, сягуаньский шен-пуэр 2005 года (цзинлунский шен-бин), зелёный чай из Туниса с романтическим названием «Нефритовые ушки Фатимы» (он оказался похож на ганпаудер, вкус имел насыщенный, а настой с мутью — и смог победить железнодорожную воду), очень мелкий «Английский полдник», Shere Big Leaf Tea (Валера с этим исключительно недорогим чаем творит чудеса) и абхазский пуэр. Этот последний чай оказался ни на что не похож, пах чёрным абхазцем (имеется в виду абхазский чай, конечно), внешне был похож на него же (только имел на чаинках подозрительные белые точки). Заварился он плохо (в Изипоте, водой около 80°С) —настой получился очень бледный, мутноватый и имел вкус водички из кастрюли из-под манной каши.
На самом деле я только в этот раз (который, напомню, был одиннадцатым — такой вот я сообразительный) понял, что для многих гостей, приезжающих из Москвы или через Москву поездом, ЛетоЧай начинается днем раньше и заканчивается днем позже, чем для нас — псковичей и типа хозяев мероприятия. Потому что возможность начать пить чай в хорошей компании и продолжать пить чай в хорошей компании железнодорожные путешественники получают еще и в поезде. Даже завидую немного...
Утром в пятницу (29 июня) все случилось по стандартному и привычному уже сценарию: встреча, посадка в автобус, небольшое путешествие по псковским магазинам — и двухчасовая дорога в Шаробыки, которые, при ближайшем рассмотрении дорожных указателей, оказались Шарабыками. Что, впрочем, нас не расстроило. Тем более, что дорога до них, несмотря на изрядную длительность, получилась веселой, а приехали на базу мы первыми, доказав на личном примере, что микроавтобус с прицепом на дистанции в 120 километров гарантировано обгоняет обычные автомобили (на которых добирались из Пскова до Шарабык Лена, Саша, Саша и Сергей).
Тот факт, что Шаробыки оказались Шарабыками, был не единственным пятничным сюрпризом. Еще в самом начале планирования ЛетоЧая 2007, оценив местоположение гостиничного комплекса (он «вписан» в деревню и даже по цветовым решениям практически не отличается от окружающей среды), я пришел к выводу, что наши чаепития можно будет сделать по-настоящему летне-деревенскими — то есть сопроводить их свежими продуктами земледелия и животноводства. Мысль о том, что пуэр можно попробовать сварить в только что выдоенном молоке и заесть свежей клубникой казалась мне чрезвычайно привлекательной — но я обломался по полной программе.
Шарабыкинцы не напрягаются на земледелие и животноводство. Единственной сельскохозяйственной деятельностью, которую мне довелось наблюдать за три леточайных дня, была стрижка газонов. В деревне, большей частью, живут сотрудники заповедника, смотрители комплекса и дачники. Клубнику и молоко они покупают на рынке и в магазинах.
Впрочем, все это не особенно нас расстроило. Постепенно к нашей чайной базе начали подтягиваться все участники мероприятия, в свои права начал вступать расслабляющий пушкиногорский воздух, мы немного посуетились, расселяясь по номерам — и занялись завтраком (копченый лещ и так, по мелочам) и утренними чаепитиями.
Найти сейчас логику в том, какие чаи и почему мы пробовали, совершенно невозможно — как накатило, так и пили. Поэтому я просто их перечислю. Утром первого дня были испиты следующие чаи. Toasted Kokicha — это такой японский чай из палок (это констатация факта, а не какая-то там паршивая аллегория), достаточно вкусный и, несомненно, очень оригинальный. Дзинь Сюань Хун Ча: тайваньский красный (черный) чай полусферической скрутки, приготовленный, как понятно из названия, из листьев чайного куста сорта Дзинь Сюань — того самого, из которого делают популярные Най Сяны, как чистые, так и ароматизированные. Рубиновый тайваньский — классический уже для наших мероприятий черный чай. Irish Breakfast от Harney&Sons — мы его пили не просто так, а с самоваром. Ну и Shere Big Leaf Tea — вновь в отличном Валерином исполнении.
Утолив первую чайную жажду и первый голод, мы расслабились и осмотрелись. И выяснили, что мы оказались в отличном месте в отличное время — и не просто оказались, но пробудем в этом месте и времени три дня. Даже немного странная (очень разнообразная, с почти моментальной сменой жары на прохладу и с неожиданными и короткими вкраплениями легкого дождичка) погода впечатления от места нисколько не портила. Большая часть леточайников решила не проживать зазря такое удачное стечение обстоятельств — и отправилась на прогулку в Тригорское, рассудив, очевидно, что если там часто гостил Пушкин, то место это должно быть приличным.
Как и где проходила эта прогулка, я могу судить только по фотографиям — я остался на базе сам уже не помню, почему. Но, если судить по этим самым фотографиям, прогулка удалась. Цветы, травы, ягоды, усадьбы, просторы, воздух и осознание недолгой, локальной, но абсолютно полной свободы просто-таки отпечаталось на и без того симпатичных человеческих лицах (как-то сложно выразился).
По возвращении основной группы участников мероприятия из Тригорского, мы снова выпили чаю. Сначала разогнались Дян Хуном осеннего привоза, а потом — весенними и еще весьма свежими дарджилингами с плантаций Tukdah, Castleton и Singbulli. После чистого вкуса и аромата которых сделали резкий поворот к вкусам и ароматам привнесенным (но тоже симпатичным) — и испили три чая Harney & Sons в нейлоновых пакетиках: Bangkok, Paris и White Vanilla Grapefruit. Из этой троицы больше всего нам, пожалуй, понравился Paris — своей сбалансированной ароматизацией и «подходящестью» под тягучие сладкие закуски, типа конфет «Коровка».
Чайную историю второй половины дня пятницы вспомнить достаточно сложно — мы «еще более окончательно» расслабились, чай пили и заваривали неспешно и лениво, основное внимание уделяя разнообразными видам отдыха и разнообразной еде. Ну и выпили по бутылке ламбрузского и бордосского. С мясом.
Чай, тем не менее, пили совершенно точно. Андрей загунфучил весьма симпатичный ДунДин, приобретенный у специальной тайваньской чайной тетечки в Пекине. Лена сгайванила свежи дарджилинг с плантации Putabong, снова на чайном столе и в чайниках возник абхазский чай, из которого попытались сделать пуэр — и снова не впечатлил.
А потом был ужин (картошка с грибами), долгий банный вечер, плавно перешедший в чайную ночь. В бане мы тоже пили чай — но вот что это был за чай, уже не вспомнить. А вот после бани были пуэры — отлично вписавшиеся в прохладный вечер и прохладную ночь. В какой-то момент, правда, на меня нашел весьма специфический клин — я решил, почему-то, что в наших чайных запасах нет ни одного шу-пуэра, а сесть только молодые шены. В принципе, никто и ничего особенного против молодых шен-пуэров не имел, но в прохладные вечера все-таки гораздо лучше пьются пуэры-шу — и у меня был короткий миг расстройства. Но потом клин прошел, шу-пуэры были извлечены на свет (и они, как оказалось, были запасены не только организаторами, но и гостями) и один из них был немедленно приготовлен Раифом (то-ча мэнхайского завода 2004 года). Раифа на пуэрном посту сменил Андрей, приготовивший мэньхайский шен (Гу Хуа Ча Бин) 2000 года хитрым морским способом — с солью. Этот пуэр оказался достаточно сложным для ночного восприятия: кому-то он понравился, кому-то — нет, из-за соли пить его было тяжеловато. Но необходимо. Для расширения кругозора ;)
Совсем ночью, и уже не на улице, а на кухне, самые стойкие из гостей пили Ленкоранский чёрный чай, добытый Николаем Монаховым и Лю Ань. Ленкоранский чай получился похожим на краснодарский, а Лю Ань оказался похожим на шен-пуэр, и получился достаточно резким.
Утро нового дня (субботы, 30-го июня) было правильным: чайным и самоварным. До самовара особенно рано вставшие участники мероприятия успели снова загайванить дарджилинг (Puttabong — хорошая плантация ;) — ну а потом, с разными там бутербродами и прочими закусками, мы снова пили Harney & Sons: и в пакетиках, и россыпью. Irish Breakfast оказался вполне приличным утренним самоварным чаем, English Breakfast, сделанный из кимуна, нас всех изрядно озадачил — мы как-то привыкли к более крепким брекфастам, а Big Red Sun (Ceylon Kenilworth + Kenya Milima) оказался добротным и стандартным для указанного состава крепким купажом, тоже вполне подходящим для утренних чаепитий.
Этим же утром к нашей компании присоединился Дима — в черной шляпе и с черным кофе. Черная шляпа была на нем надета, а черный кофе он держал в черном рюкзаке. И он сразу начал этот кофе молоть и варить, внося смятение в наши чайные души. Впрочем, мы этому смятению не особенно поддались — и на кофе ответили дарджилингом, который очень вкусно сварил в молоке Валера.
После затянувшегося завтрака, обильного разнообразной вкуснятиной, большая часть леточайников отправилась на прогулку (и на «проездку») по заповеднику. Подробностей этих путешествий я совсем не знаю — мы снова остались на базе — поэтому вместо рассказов и высоком (о Михайловском, Пушкине и вообще) я скажу несколько слов о земном (о еде).
ЛетоЧай 2007 получился у нас очень закусочным. Мягкие вафли с разным медом (бортневым и каштановым — спасибо, Валера) и вареньем из одуванчиков (спасибо, Саша), необычные, вкусные и, как теперь выяснилось, редкие (после того, как леточайники скупили их остатки, в Пскове я их больше не наблюдаю) крекеры Goute, разнообразные сухофрукты (в том числе — физалис, правильный инжир, хрустящие тайваньские сливы) и орехи, отличная пахлава (она же — баклава: сирийская и из Твери, но изготовленная ливанцами) и прочие вкусности. Все это «лакомое дело» порой оттесняло чай на второй план — многие лакомства были достаточно насыщенными — но, полагаю, это эпизодическое оттеснение никого особенно не расстроило.
Вечером в субботу мы устроили чайный марафон, прерывавшийся иногда поеданием шашлыка и разной прочей еды — но не надолго. Для начала мы сравнили два пуэрных гнездышка: их передал нам Алексей Чураков, сказав в напутствие, что одно из них («Золотая семечка, уезд ДэХун, фабрика ШаньЧжоу») произведено на проверенной пуэрной фабрике, а второе («Девственный источник чистой воды, Юннаньский пуэр») — на пуэрной фабрике новой. И что мы сразу почувствуем разницу.
И вот тут у меня начинается провал в памяти. Я помню, как мы готовили эти пуэры, и помню, что разница была найдена — но я не помню, чтобы я их пил. Не исключено, что как раз в это время я отправился помогать Диме возиться с шашлыками.
А потом я извлек из коробки чайно-кофейный сифон и решил сварганить в нем шу-пуэр с чабрецом. Вообще-то, такой коктейль-моктейль я уже делал (и остался доволен результатом) — но в данном случае решил почему-то не пожалеть ни чая, ни чабреца (путешественники по заповеднику набрали его изрядное количество).
Сифон справился с задачей ;) Несмотря на совершенно убойную дозу чая и травы, напиток получился достаточно мягким и пригодным к питию — но все равно очень крепким. Мы его, конечно, выпили — и перешли немедленно к следующим сифонным экзерсисам.
(Следует, кстати, помнить о том, что на протяжении практически всей субботы параллельно с чаем у нас готовился и кофе — Дима не дремал!)
Потом мы засифонили два вышеупомянутых пуэрных гнездышка — было интересно сравнить чаи не только между собой, но и попробовать найти разницу между одинаковыми пуэрами, приготовленными обычным способом и засифоненными. И вот тут мы, конечно, дали маху — в сифоне-то мы чаи приготовили, а обычным способом — нет. Эту оплошность легко объяснить — параллельно с сифоном заваривать пуэр просто лень — этот агрегат делает все сам, и, глядя на малую механизацию, напрягаться просто не хочется. Так традиционный и засифоненный чай и остались несравненными — наверное, такие сравнения нужно делать в напряженной лабораторной, а не в расслабленной пушкиногорской обстановке.
После сифона мы устроили быструю «пробежку» по нейлоновым ароматизированным чайным пакетикам, попробовали дарджилинг Singbulli (очень светлый) — после чего Андрей зацеремонил-загайванил Тай Пин Хоу Куй (этой весной привезенный из местечка Хоу Кэн) и Тегуанинь из Ганьдэ, приобретенный у школьного учителя. Какие предметы преподает этот учитель, неизвестно, а жаль — это важно.
Потом была еще одна баня, параллельно которой мы заваривали разные дарджилинги (и таскали их в сторону почти голых и весьма красных людей — самолично отнес чайника три, наверное — и голые люди их выпили). А потом сами парящиеся заварили особым образом приготовленный Иван-чай (кипрей) и «Монастырский чай» — травяной сбор из Толгского монастыря. Травяные чаи, если честно, для летней бани подходят обычно лучше, чем чаи «чайные» — и этот раз не стал исключением. Ими (травяными чаями) как-то больше напиваешься-освежаешься, что ли...
А потом настала ночь — и мы снова разделились. Часть леточайников отправилась смотреть на луну над большим озером (то есть над озером Каменец), а часть продолжала использовать леточайное время по своему непосредственному назначению.
Раиф приготовил сягуаньский шен в гайвани, я приготовил «Золотую Семечку» в сифоне — после чего решил, что ночью нужно забульбенить чего-либо этакого. И приготовил в сифоне коктейль из Рубинового тайваньского чая и белого китайского Бай Хай Инь Чженя. Полученный напиток получился интересным скорее с теоретической, чем с практической точки зрения. Как известно, экстракцию завариваемого черного чая можно существенно усилить, добавив в чай немного сахару. Конечно, в наше время этим приемом пользуются достаточно редко, но в XIX веке, например, чай с сахаром заваривали достаточно часто — напиток получался более крепким, многим это очень нравилось.
Так вот, в описываемом коктейле белый чай сыграл, на мой взгляд, такую же катализирующую роль, какую мог сыграть сахар. Экстракция Рубинового чая (и без того неслабая, да еще и усиленная сифоном) получилось очень ядреной — при этом вкус итогового напитка, смягченный сифоном, настоящую крепкость умело коктейля маскировал. Короче говоря, получился очень насыщенный Рубиновый чай с очень мягким вкусом, но без каких-либо «белых» нот — Бай Хай Инь Чжень сделал свое дело и «ушел».
И я тоже ушел. Спать.
Последний леточайный день (первое июля) почти всегда получается одинаковым — достигшая апогея расслабленность, легкая неприкаянность, неспешные и необязательные чаепития. Утром мы выпили кимунистого брекфаста (но уже без самовара), приготовили Shere Big Leaf Tea в сифоне и в чайнике и, под самый занавес, заварили два китайских чая, приготовленных по дарджилинговской технологии. Что такое «дарджилинговская технология», для меня загадка — но чаи у китайцев получились отменные. Ну а потом стали собираться, прощаться и разъезжаться.
Мы с семьей вместе с основной (неавтомобильной) группой леточайников отправились в Псков, где совершили два набега на магазины, немного прогулялись по Кремлю и отправились на вокзал, где составили предварительный план сбора в одном купе для дальнейшего распития горячих безалкогольных напитков, распрощались и разъехались.
Говорят, что путешествие из Пскова в Москву тоже сопровождалось романтическими и экстремальными чаепитиями, кипячением воды на спиртовке в тамбуре и разгоном мирных любителей чая решительными пассажирами — но меня, увы, там не было, так что этого праздника жизни я не застал.
Лена, Сергей и Сергей, Саша и Саша, Ирина и Ирина, Ксения, Анна, Дима, Андрей, Раиф, Валера, Лера, Рома, Вера — было очень приятно вас снова видеть или познакомиться. Приезжайте еще.
Сергей («Бирюзовый чай»), Алексей («Целый Мир), Юрий (puer.ru), Олег («Лао-Ча»), Андрей (Promotea), Давид (Darjeeling Tea), Ксения (Harney & Sons) за предоставленный и очень вкусный чай. Раиф, Валера, Лена, Рома и остальные — спасибо всем, кто привез чай из собственных запасов. Дима — спасибо за расширение кофейного кругозора, Валера — спасибо за расширение кругозора «какавного» и медового.
Ирина, большое спасибо за хронологию. И всем фотографам — за фотографии.
И еще. Напомню, что вот здесь можно почитать отчет о мероприятии, написанный Романом Бондаревым, а вот в этой ветке нашего форума можно найти все впечатления о мероприятии, об After Party в Москве и подробности о том, каким чаем нас угощали Андрей и Анна и каким кофе — Дмитрий.
Счастливо! Следующее наше чаепитие состоится в Крыму.
Фото: