У Дмитрия Глуховского тема чая повторяется (Валера цитировал из "Метро-2034", http://teatips.ru/...) еще в одном романе - "Сумерки"
... Я отложил в сторону листы и словарь и посмотрел на часы: стрелки показывали половину второго ночи. В горле пересохло; в середине рабочего вечера, часов в одиннадцать, я обычно пью чай. Поднявшись из-за стола, я поплыл через полумрак своей квартиры на кухню.
Вечерний чай для меня – целый ритуал, который, помимо всего остального, даёт мне возможность минут на двадцать забыть о таинствах устройства стиральных машин и пенях за срыв поставок куриных окорочков.
Воду я грею на газовой плите. Чайник у меня под стать квартире – тоже старый, невероятно уютный – красный с белыми крапинками, эмалированный, с широким носиком, на который, прежде чем ставить воду кипятиться, нужно водрузить блестящий свисток. Чтобы снимать его с плиты и поднимать крышку, есть особая стёганая кухонная рукавица – такая же красная. Чайные листья зачёрпываю из бумажного пакета серебряной ложечкой с закрученной в спираль ручкой и ссыпаю их в ещё до войны привезённый кем-то из Ташкента тёмно-синий фарфоровый, украшенный замысловатым золотым орнаментом, заварочный чайник ручной работы.
Положить две ложки рублёных листьев в вымытый и вытертый досуха чайник, залить их сверху кипятком, прикрыть крышкой, и ждать десять минут. Из-под крышки и из носика начинает выходить благоуханный пар, он дразнит, но спешить нельзя: чай ещё не настоялся. <...> Чай наконец заварился; процедив его сквозь ситечко в мою любимую глиняную кружку, сделанную в виде кувшина с узким горлышком (так медленнее остывает), я поставил её на блюдце и поспешно вернулся в комнату, где под палящим светом настольной лампы...
