Все началось как обычно – в 7.35 на вокзал города Пскова пришел поезд из Москвы с прицепными вагонами из Минска. На том поезде приехали Павел, Оксана, Егор, Аня, Ирина, Ульяна, Соня и Дмитрий – мы встретились, сели в поджидавший нас расписной микроавтобус с общительным и хорошо информированным водителем – и отправились в один из городских супермаркетов, совершать последние покупки. Накупив воды, еды и печенюшек, мы забрали в секретном условленном месте псковичей (Сергея, Лену, Романа, Людмилу), харлоучанина Лёхина (Дим, я тебя буду по фамилии называть, хорошо? Чтобы не было путаницы с двумя Дмитриями – ну и потом, у нас с тобой уж повелось так ;) – и отправились на базу.
Дорога до базы протекала в мирных беседах, обозревании окрестностей (бескрайние поля и деревья, мелькающие за правым окном слева направо, а за левым – наоборот) и эпизодическом молчании. Мы посочувствовали тем нашим хорошим знакомым, у которых в последний момент изменились планы и которые не смогли к нам присоединиться, поделились незначащими наблюдениями, вспомнили, что в тех местах, к которым мы подъезжаем, раньше было много пионерских лагерей – и приехали на базу.
Процесс заселения и растаскивания вещей я позволю себе не описывать – он завершился достаточно быстро и сразу по его завершению мы совершили сразу два чрезвычайно приятных и полезных действия: вытащили на стол все чаи, полюбовались ими, сфотографировались на их фоне, порадовались и спрятали в шкаф – после чего сели и позавтракали.
Завтрак у нас получился самым немудреным – хлеб, сырно-мясная нарезка, печенюшки и чай. Именно с этого завтракового чая все и началось. Для начала в простых и любимых мною фаянсовых чайниках (второй сорт, 36 рублей за штуку) мы заварили два ирландских чая от Bewley’s of Ireland: Darjeeling и Irish Breakfast. И еще Павел извлек из своих запасов и выставил на стол красивую коробку из Шотландии: De Luxe Quality от Melrose’s of Scotland. Думаю, что лучшего чайного сопровождения для завтрака 14 голодных, в общем-то, людей было просто нельзя придумать.
Выпив первую порцию завтракового чая, мы перешли ко второй – чаям Darjeeling и Dimbula BOP от Mlesna – и они отлично завершили завтрак, подготовив нас к предстоящим подвигам и свершениям.
Насытившись, мы на некоторое время разбрелись по базе. Во-первых, нужно было выяснить, куда мы попали, во-вторых – просто отдохнуть с дороги. Прогулки по базе заняли у нас час-полтора. Оказалось, что мы попали в отличное место, что номера уютные, что территория почти благоустроена (мы приехали на базу до ее официального открытия – и по ее территории частенько сновали люди и грузовики), что озеро – большое и красивое и что на базе, кроме нас почти никого нет – а почти со всеми, кто есть, я, так или иначе, был знаком. Псков – небольшой город.
Во время этих же разброда и шатания мы набрали несколько полиэтиленовых пакетов шишек (для самовара), принесли их на территорию бунгало и разложили на просушку. Сложностей с шишками не было никаких – база расположена в сосновом лесу – но, думаю, что компания из одного ребенка и нескольких взрослых, собирающая под соснами шишки, выглядела со стороны очень мило.
Немедленно после того, как шишки были собраны и разложены для просушивания, мы собрались в беседке и начали чаепитие. (Следует сразу заметить, что общий темп наших действий и перемещений по базе был весьма невысоким. Передвигались мы неторопливо, все действия тоже совершали без особенной спешки. Так что когда я пишу «немедленно», это следует читать так: «не-меееед-лееен-ноооооооо»).
Для начала мы заварили и сравнили два тайваньских пушонга – простых, но симпатичных улуна, один из которых был собран и приготовлен осенью 2004 года, а второй – весной года 2005. Такая дегустация дала нам возможность сравнить, чаи, изготовленные по одной технологии, но собранные в разное время и с разным сроком хранения. Уж не знаю, какой из факторов (время сбора или срок хранения) оказался более важным, но свежий весенний улун значительно превосходил своего осеннего прошлогоднего собрата и по насыщенности, яркости и свежести аромата, и по цельности вкуса. Впрочем, осеннему пушонгу (который оставался хорошим чаем – но просто не мог сравниться с весенним) применение тоже нашлось. Вечером второго дня.
Именно во время заваривания пушонгов на свет было извлечено «Наставление по приготовлению горячих напитков», 1953 года, переданное дня нас Александром Минаевым. В книжке этой популярно и доступно объяснялось, как заваривать чай и как его подавать в культурном месте. И еще «Наставление» сообщало, что соду в чай при заваривании добавлять не допускается. Неправильно это. В общем-то, мы и не собирались. Пушонги – они и без соды хороши.
Именно после пушонгов, немного придя в себя после многочисленных переездов и разнообразных впечатлений, и настроившись на тот чудесный чайный лад, который моментально объединяет людей, еще утром совсем незнакомых, в веселую и доброжелательную компанию, мы начали рассматривать окрестности более внимательно. И оказалось, что буквально в нескольких шагах от беседки из земли торчит конструкция, которую мое техническое (хоть и изрядно размытое) образование заставляет меня называть силовым кабелем. Самое интересное, что этот предмет, обычно несколько тревожный, не вызывал у нас никаких опасений – мало того, мы сочли, что к нему подведено напряжение в одну тысячу вольт и что во время неоязыческих праздников не совсем одетые гости базы пугают через него, рискуя зацепиться ногами. Потому что в третьем тысячелетии прыгать ночью в голом виде через огонь не модно. Можно в голом виде ночью прыгать через электричество.
Дав волю своему воображению (эта фраза была введена в оборот Сергеем Калининым и постоянно нами использовалась), мы некоторое (весьма короткое) время представляли (каждый – по-своему) прекрасных девушек и юношей, прыгающих через силовой кабель – после чего вдруг обратили внимание на то, что на территории бунгало мы совсем не одни.
Я уже отмечал, что мы заселились в «Плесков» (Плесков, кстати – это старинное название Пскова) до его официального открытия – и потому на территории полным ходом продолжались разные «благоустроечные» работы. Я понимаю, что гордиться таким переживанием не стоит и мне очень стыдно за те мои чувства, но я в полной мере ощутил, что чаепитие, совмещено с созерцанием того, как другие люди работают – это редкое и мало с чем сравнимое удовольствие...
Так вот, размышляя о том, что весьма часто чаепитие суть занятие праздных людей, мы решили пройтись по чаям, названия и внешний вид которых вызывали у нас наибольшее любопытство. Начали мы с зеленого чая Кай Хуа Лун Дин (его название обычно переводится как «Драконовый пик в распустившихся цветах»). Весьма симпатичный на вид, он просто «взорвался», будучи брошенным в закипающую воду (впрочем, эти пенные взрывы в предкипящей воде могут быть вызваны чем угодно – хоть солью). «Чайный взрыв» оказался последним ярким впечатлением, связанным с этим чаем – Кай Хуа Лун Дин оказался достаточно банальным зеленым чаем. Сравнение, конечно, некорректно, но из-за последовательности действий уместно – пушонгам он проигрывал по всем статьям, кроме, разве что, внешнего вида.
Немного разочарованные зеленым чаем, мы решили попробовать чай цветочный – осколочек большой «цветочной лепешки» разварился в непонятную смесь цветов и прочих растительных цветочков, рыжеватую и очень приятную цветом и непонятную на вкус. Пожалуй, в этом вкусе были нотки простого ромашкового чая – но самой ромашки мы там не нашли. Зато в этом чае плавало множество других цветов – и мы некоторое время с удовольствием и удивлением их рассматривали.
Решив, что череде чайных недоразумений нужно положить конец, мы сделали перерыв в чаепитиях и отправились на обед. Обед занял у нас два с лишним часа – главным образом из-за того, что в ресторане базы заказ исполнялся на удивление долго. Мы решили, что смутили официанта отказом от заказа даже минералки (напитков и жидкости в организме нам, безусловно, хватало) – у него совсем от этого ничего в голове не сошлось, и он начал немного тормозить. Впрочем, мы были в хорошем настроении, сочли эти невероятные задержки недоразумением и вернулись в беседку – пить чай.
А в беседке та часть нашей компании, которой удалось пообедать раньше всех, варила пуэр. Хороший старый пуэр, который и привезла, и готовила Ульяна. Пили мы его со сливками... кажется со сливками – вот в этом месте я не очень хорошо все помню. Помню, что сливки были. И то пуэр был. Но, кажется, мы его не варили в сливках а просто со сливками смешивали. А еще мы тогда объясняли гостям, что в Псковской области два вида сливок – Псковские и Пушкиногорские. И что псковские – те просто приличные. А пушкиногорские – те просто отменные...
Так вот, в этот как раз момент на нашем мероприятии пошла пуэрная тема. Пуэр, привезенный Ульяной, сменился простым листовым пуэром шу – и как мы пили его я уже совсем не помню. Помню лишь, что сразу после пуэров мы решили перейти к чаю совершенно невероятному – Фу-Шоу Хэй Бинг Ча – прессованному выдержанному улуну, изготовленному из листьев чайного дерева сорта Фу-Шоу («Ладонь Будды») в 1999 году.
Фу-Шоу Хэй Бинг Ча – очень любопытный чай. Даже если воспринимать его выдержанность, спрессованность, матовую черность и упакованность в красивую коробочку как явления совершенно ординарные, у этого чая остаются вкус и аромат. Аромат сухого Фу-Шоу Хэй Бинг Ча напоминает аромат сухофруктов – сочного чернослива, который поедается на берегу зеленого моря в нескольких метрах от человека, курящего отличные сигары. И он насыщенно-сладкий, этот аромат.
В аромате настоя этого чая сигарные нотки почти полностью замещают нотки чернослива. Мало того, сигарность приобретает очень заметный пепельный оттенок, балансирующий на самой грани между пикантностью и неприятностью (если постараться, можно уловить даже аромат никотина – но удовольствия это не доставит). Вкус у этого чая сухой, весьма гармонирующий с ароматом, а действие этот чай оказывает самое что ни на есть бодрящее и немного насыщающее...
Закончив столь необычное чаепитие и весьма им впечатлившись, мы как-то сами собой собрались и отправились на берег озера – на ту самую косу со скамейками. Прихватив с собой самовар, шишки, чайные чашки и прочие чрезвычайно необходимые вещи, мы отправились на косу, затопили самовар и начали ждать, пока он закипит. Замечу, что самовар без трубы закипает достаточно долго даже на сухих сосновых шишках – самом лучшем самоварном топливе. Поэтому за время ожидания мы успели обсудить все известные нам самоварные темы, несколько раз сфотографироваться в композиции революционных матросов (при этом роль пулемета, естественно, выполнял самовар) и надышаться самоварным дымом. Ну а Егор все это время подкидывал в самовар шишки и ворошил их столь интенсивно, что самовар, в конце концов, закипел.
Для самоварного чаепития мы выбрали достаточно простые черные чаи (я, наверное, никогда не смогу называть расфасованные и купленные в Европе ферментированные чаи красными – сила привычки необорима): Szechuan Province, Yunnan Province и Orange Blossom от Whittard of Chelsea. Под бутерброды и разнообразные печенюшки эти чаи выпились просто отлично – особенно Сычуань, который для большинства леточайников оказался новинкой и который я полюбил с первого глотка при первом же знакомстве – около полугода назад.
Помимо самоварно-скамеечного чаепития и общего фотографирование, наше пребывание на косе ознаменовалось несколькими частными фотосессиями, долгими взглядами за горизонт, словами «Хорошо-то как», произносимыми на разные лады и тем, что Егор научил Сергея Калинина кидать шишки и палки в озеро.
А потом мы собрали все наши вещи и вернулись в бунгало. Замечу, что в первый день «ЛетоЧая 2005» я достаточно много общался с персоналом базы и значительно время проводил вне общей компании – поэтому многие события, явления и чаепития для меня происходили неожиданно и вдруг. Описывая их, мне не избежать банальной конструкции «когда я пришел, все уже сидели за столом». Ничего не поделаешь – возможно, в частных комментариях к этому тексту многие мои провалы в памяти будут восполнены.
Так вот, когда я в очередной раз вечером 17 июня 2005 года пришел в бунгало, Аня уже сидела во главе длинного стола и готовила чай для упрощенной, импровизированной – но все же чайной церемонии. Японской. До этого вечера мне лишь однажды доводилось пробовать японский церемониальный чай – но та дегустация проходила на территории московского центра Урасэнкэ на Моховой (его, говорят, там сейчас нет) – и я был настолько впечатлен антуражем и настолько взволнован своим участием в японской чайной церемонии, что вкуса чая и не запомнил.
Работая в две чашки, один венчик и один чайник на подставке со свечой, для каждого из нас Аня приготовила усу-тя – жидкий японский церемониальный чай. «Жидкий», в данном случае, не оскорбление, а классификация – именно так называется тот чай, что пьют во время японский чайной церемонии гости после кой-тя – густого чая. Как и кой-тя, усу-тя взбивается венчиком в чашке – просто для его приготовления используется другой порошковый чай и используются другие правила.
Угощая нас чаем (для каждого участника чаепития чай взбивался персонально), Аня рассказала множество интересных вещей о японской чайной церемонии и показала нам несколько вариантов салфеток из рисовой бумаги, используемых при проведении церемонии. На этих салфетках обычно бывают нанесенные простые рисунки (краской, водяными знаками или рельефом) – и мы эти рисунки рассматривали, что со стороны должно было смотреться прекомично. Мало того, ассоциативный ряд у каждого от этих рисунков выстраивался свой и весьма специфический – на одной из салфеток я обнаружил вид сверху на троих наклонившихся сумоистов. Дал волю своему воображению...
Порошковый зеленый чай, который мы пили, назывался «Свежий Ветер» и собран он был на плантации «Коямо-Э (Маленькая Гора) близ Киото. Он действительно был удивительно свежим, этот чай... Три глотка ароматной зеленой пены по эффекту были подобны умыванию чистой холодной водой – глаза сами раскрывались, моментально приливала какая-то бодрость, недолгая, но заметная... Впрочем – это мои индивидуальные переживания. Вкус у этого чая очень специфичный, а необычная консистенция эту специфичность усиливает – сочетание мягкости пены и свежей сладковатой терпкости чая получается просто невообразимым.
На этой японской ноте и завершился первый день «ЛетоЧая 2005». Выпив японского чая, мы резко взбодрились и вспомнили, что позади – долгий день, а у многих – и не особенно комфортная ночь в поезде. Мысли эти разделили нашу компанию на две части. Первая часть отправилась спать, а вторая продолжала получать удовольствие от жизни посредством невероятной природы, хорошей сауны и вдумчивого общения.
Последнее мое воспоминание первого дня «ЛетоЧая 2005» – это ночной свист над бунгало. Сначала мы решили, что это на соседней базе кто-то качается на качелях, но потом быстро поняли, что это свистят птицы. Свистели они и на вторую ночь – с упорством, достойным лучшего применения. По последней версии это были совы, которые только ежикам говорят «Уух», а с птенцами общаются свистом...
Я немного послушал этот свист и присоединился к той части леточайников, что отправилась спать. Поэтому ничего больше о первом дне нашего замечательного чаепития сказать не могу.